Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]
— Не навсегда.
Добавить туда, где написано про длинное предложение с упоминанием Стивена Кинга, имена двух или трех его обладателей, приведенные Ст. Кингом! Добавлено здесь: Кожистый, непреодолимый, почти неразрушимый квалитет был неотъемлемым атрибутом формы организации этого создания, и восходил он к некоему палеогеанскому циклу эволюции беспозвоночных, абсолютно выходящему за лимиты возможностей наших спекулятивных способностей.
Г. П. Лавкрафт, В горах безумия.
Каково? Вот еще: В некоторых (чашах) не было ни признака, что когда-то там что-то было высажено; в других же увядающие коричневые ростки свидетельствовали о некоей неисповедимой девастации.
Т. Корагессан Бойл. Перспективы окулировки.
И вот третий — хороший, он вам понравится.
Кто-то сдернул со старухи повязку и ее вместе с жонглером отбросили прочь и когда компания вернулась спать и низовой пожар ревел взрывом как живая тварь эти четверо еще скорчились на краю пятна зарева среди своих странных пожитков и глядели как отрывистые языки летят по ветру будто высосанные мальстремом из пустоты вихрями этой пустоты эквивалентными тому что траектория человека и расчеты его в равной степени положили аннулированным.
Корма к Мак-Карти, Кровавый меридиан.
Елену Прекрасную не удалось откачать, несмотря на то, что и Аги, и Ника Ович, и даже Сонька Золотая Ручка, появившаяся на мгновенье, специально для этого дела откуда-то, возможно просто на-просто из загробного мира — признали ее своей:
— Любимой дочерью. Ее сожгли по старому языческому событию, как воина Патрокла, взорвав вместе с ней одну из канонерок на Волге, предварительно так и назвал в ее честь:
— Елена Прекрасная. Взрыв осуществил Пархоменко, с аэроплана, сам назвав его впервые:
— Самолетом, — чем вызвал сначала смех у всех, ибо, что значит:
— Самолет? — сам летает, что ли?! Ха-ха-ха-ха. Но Пархоменко сказал правду, ибо взорвал он канонерку с любимой, как оказалось, им боевой подруги, не бомбой, а своим самолетом, который полетел именно:
— Тихо с сам с собою, — ибо Пархоменко спрыгнул с него раньше, запрограммировав на три круга вокруг канонерки, а потом в штопор и:
— Взрыв. Но парашют, на котором он спускался к любимой снесло ветром, которого раньше — и уже довольно долго — не было. Поэтому пришлось упасть в воду, а потом плыть к канонерке. Не успел, она, точнее, они: канонерка и самолет — столкнулись раньше.
— Ибо, — учил он речь, направляясь к берегу, как лягушка, периодически разводя в стороны передние лапы, и сжимая и разжимая задние, — я не индеец племени Наваха, чтобы бить мировые рекорды:
— Кролем, — а тока так: брасом-м. Жаль уже не было времени приговорить его к расстрелу. Тем более, он нашел другой аэроплан-самолет, и погнался за Котовским, которого решил вызвать на дуэль способом летчиков всех времен и народов, а именно:
— Нет, не Штопор, — ибо враг еще не внизу, а барахтается в воздухе, как кролик мистера Булгакова, мечтающий, как его палач о:
— Премьере, — что-то там насвистывает. — Имеется в виду профессор Преображенский, кролик-то свистит тоже, да, но только располосованной грудью и обнаженным до его костей мозгом. Это называется:
— Лобовая атака. Хорошо. И к счастью для него и к большому удивлению многих — нашел его. Сосредоточиться, правда, мешала мысль:
— Что будут делать иво хвосты, — при падении обломков на грешную землю, и возможно на ресторан Ритц, лучше бы на Метрополь, потому что туда, скорее всего, еще никто не заселился? — Следовательно, он не знал, что время в каждой системе течет:
— По-своему. — Как-то во всех четырех Евангелиях. Но связано между собой в этих евангелиях. Связано, как:
— Одна четверть, половина, три четверти, и целый его круг.
— Какой модуль был у времени этого самолета? — успел подумать после столкновения с Котовским Александр Пархоменко? Ибо понял:
— Никого на хвосте у Котовского уже не было. Эспи был сброшен с парашютом в приличную сумму в долларах на границу Мексики с Чикаго, чтобы:
— Как иностранец перейти ее, и под именем Лаки ознакомить этот счастливый город Чикаго, со своими методами ведения приличных дел. — Но прежде всего заказал черный диван, с черными валиками вместо поручней, и как раз под размер диска Льюиса. В каждом валике умешалось восемнадцать дисков по 47 патронов, и девять по 96. Где располагался сам пулемет никто не знал, но предполагали, что по центру, где любил сидеть Лаки, дотягиваясь длинными лапами как раз до обеих подушек безопасности — как он говорил про кожаные валики, набитые пулеметными дисками, и хорошо, что не автоматически еще тогда вставлявшимися в пулемет, а:
— Полуавтоматически:
— Диски из валика двигались под пружинами дивана, сами надевались на пулемет, и нужно было только чуть-чуть подпрыгнуть, чтобы диски начали разворачиваться, а пулемет стрелять. Полу-автоматизм заключался еще в том, что за отсутствием — тогда — компактной установки для производства сжатого воздуха, приходилось пердеть для того, чтобы первый раз взвести затвор пулемета с новым диском. Противник никогда не ожидал, откуда начнется стрельба, хотя и слышал раньше:
— Да, так бывает: вынет трубку — жди огня. — Все думали ствол, как обычно, находится между ног, нет, он был между глаз. Никто бы не догадался, ибо:
— Над головой, подмышками, да, возможно, но как можно стрелять между глаз самому себе? Однако, никто почти не знал, что к нему в Чи скоро приехал мастер, но не дзюдо, а иллюзионист в своем роде, хотя до натюрлих голограммы еще не додумался, но по системе импрессионистов работать мог, взяв, как и они за точку отсчета не глаз, а только:
— Его взгляд. — Почему Пикассо, Ван Гог, Тулуз Лотрек и даже Сезанн запрещены Там до сих пор, за что и были проданы в Японию. — Это был Распутин, который прямо сказал Лаки-Эспи:
— Лучше бы я, как Рубашкин пел здесь песни:
— Чубчик, чубчик, где ты взял паспорт иносранный? — И танцевал Казачка с ледями, как-то:
— Та-та-та-та-та, — и снова: — Трам-трам. — Как Матильда Кшесинская и его царская фамилия. Но ты украл у меня Бриллиант Сириус, в который я вложил всё, а точнее:
— Всё моё сердце.
— Ты украл его у Фрая.
— Он украл его у Камергерши, которая без этого бриллианта, очень любимого девушками, так и не смогла попасть вместе с Вра-Одиссем на Альфу.
— Я буду управлять этим бриллиантом Россией, — сказал Эспи.
— По связи, устроенной не наугад, как оказалось, а ненароком Иначе-Колчаком при похоронах Фрая, который умер, как определили:
— От заражения крови инопланетным — скорее всего немецким — вирусом. — Но это вряд ли, ибо разведка доложила точно:
— Он пришел из Америки, — и скорее всего, был завезен туда еще Куком, правда, после переселения некоторых, даже многих, НеЗнаю вместе с их друзьями англичанами в этот:
— Новый Свет.
— Никто на нас даже не подумал, — сказал Эспи Распи. Итак этот пересадочный Канал Связи был могилой Фрая, устроенной Колчаком на высоте 67 метров — сумма — Тринадцать, и было оно известно еще в 1491 году — сумма равна — Пятнадцати, а 15 — это 6, а шесть — это первая буква-цифра Трех Шестерок — 666. Кроме Распи здесь были еще двое бывших их сослуживцев по Магаданской Зоне, а именно Буди и Вара. Они не были простыми чучелами, как еще один обитатель этого Таунхауса, расположенного хотя и в центре города Чикаго, но на:
— Горе. — И в четыре этажа. Хотя и не китайских. Эти ребята по расписанию, которое смог для них выстроить Распутин, могли оживать. Но это был только один день недели:
— Пятница. — Поэтому к ним там и обращались, чтобы не обидеть ошибкой имени:
— Пятница!
— Каждому! — всегда был грозный ответ, и веселие начиналось. И можно только считать за счастие, если вас там не было:
— В Эту Пятницу. Несмотря на то, что это могло быть и не обязательно:
— Три-над-ца-то-е-е-е!
В гроб Фрая на башенной высоте бил фонтан, и таким образом его удерживал, казалось:
— Самостоятельно. Гостей и постоянных зрителей всегда охватывал один и тот же страх:
— А если вода кончится?! Поэтому без Узас-са мимо никто не проходил. Чтобы видеть лицо Фрая над ним всегда висело облако, собираемое, как считали, не только постоянно бьющей из-под Земли водой, но и:
— Чем-то еще, — и отражалось в нем. В этом облаке, и не просто казалось, а было совершенно ясно:
— Фрай наблюдает с неба, — как наблюдал бы шах из своего шатра за всем происходящим в стране, но ничего не видя:
— Без посредства — самостоятельно. Впрочем:
— И никто не видит сам, без посредства свово собственного Медиума, который, скорее всего, думает наоборот:
— Он видит при помощи Сапиенса. — Оно и естественно:
